Общество, наука и религия

Вера — это антоним знанию.
Источник.

Один из лозунгов антиглобалистов — не допустить того, чтобы люди стали однородной серой массой. Ясно, однако, что этого не будет никогда. Даже если когда-нибудь образуется «единое» государство по всему миру, и все будут говорить на одном языке. Дело в том, что обычаи того или иного народа — это не та вещь, которой люди должны отличаться друг от друга.

Но прежде чем спорить о том, станет ли человечество однородной серой массой, пусть антиглобалисты сначала докажут, что сейчас это не так. В противном случае их утверждение неправильно, и спорить тогда вообще не о чем. Чтобы разговор был более конкретным, я могу предложить несколько примеров, показывающих, что уже сейчас люди — однородная серая масса. Рассуждать я буду о США, чтобы никого из читателей не обидеть, но рассуждения эти (после небольших изменений) применимы и к другим странам.

Так уж получается, что некоторые признаки разделяют людей на группы. Мужчины и женщины. Высокие и низкие. Белые и негры. Умные и дураки. Толстые и худые. Богатые и бедные. Верующие и атеисты. Список можно продолжать долго, но нам пока хватит.

В некоторых группах одинаковое количество человек (например, мужчины и женщины), и деление на такие группы не вызывает ощущения неравенства (у нормальных людей, конечно). В других группах явно наблюдается неравенство. Например, богатые и бедные. Скажем, что в каком-нибудь обществе 20% богатых и 80% бедных. Может ли когда-нибудь это соотношение стать обратным? Нет. Если мы вдруг услышим, что 80% населения — богачи, мы скажем себе, что используется неправильная терминология. 80% населения не могут быть богатыми.

В одних группах возможны переходы. Например, можно разориться или заработать, бросить пить пиво и заняться спортом или начать есть жирную пищу. В других группах переходы почти невозможны. «Почти» — потому, что операции по смене пола тоже делают.

Бывает, недалекие личности делают вывод о человеке, основываясь на принадлежности к той или иной группе. Они забывают, что каждый человек уникален. Поэтому я не люблю, когда меня кто-то относит к той или иной группе. Такое стремление «навесить ярлык» обычно характеризует человека, причем не лучшим образом. «Он учит математику и физику, о чем с ним можно разговаривать». «Ты такой же, как и все физтехи». И, разумеется, «все мужики — козлы».

Итак, рассмотрим верующих и атеистов. Человеку присуще любопытство, стремление познать всё вокруг. Перед пытливыми умами открываются тайны мироздания, вместе с этим эволюционирует и картина мира в сознании людей. Когда-то давно этой картиной были духи. Потом — многобожье древних греков и римлян. Затем — концепция единого бога. Картина мира сейчас и в ближайшем будущем — результаты, полученные применением научного метода.

Посмотрим на статистику религиозности некоторых стран:

США являются одной из самых религиозных стран мира, во всяком случае, самой религиозной среди индустриально развитых государств.

90% американцев заявляют, что верят в Бога, примерно 60% — молятся каждый день.

…

46% американцев еженедельно посещают церковь (синагогу, мечеть, храм и пр.) — аналогично поступают лишь 14% британцев, 8% французов, 7% шведов и 4% японцев, 2% россиян.

…

При этом религия остается важнейшим фактором мировой экономики. Экономисты Гарвардского Университета Роберт Барро и Рэйчел Макклири в 2003 году опубликовали результаты исследования, посвященного поиску взаимосвязи между степенью религиозности общества и уровнем развития экономики (впервые эту идею высказал знаменитый социолог Макс Вебер в 1930 году) … Исследователи пришли к выводу, что чем чаще жители страны ходят в церковь, чем больше склонны верить в загробную жизнь, тем быстрее развивается экономика.

Не нужно быть великим социологом или экономистом, чтобы понять, почему религия влияет на экономические показатели. Достаточно взглянуть в прошлое. Древний Рим, раздираемый варварами. В 313 году император Константин провозгласил государственной религией христианство, которое до тех пор было запрещено. Константин понял, что нет смысла бороться с ним. Христианство пришло на смену господствовавшему ранее многобожью и способствовало единению общества перед лицом внутренних и внешних угроз. Это не могло не отразиться на экономике.

В современной Америке религия играет ту же роль, что и в Древнем Риме после 313 года. В вопросе религии государство официальных шагов не предпринимает, ссылаясь на Первую поправку к Конституции, согласно которой «Конгресс не должен издавать ни одного закона, относящегося к установлению религии или запрещающего свободное исповедание оной…». Однако если бы религиозность общества не сказывалась положительно на развитии экономики, Первую поправку давно бы отменили.

В спорах сторонников и противников религии часто звучит довод о том, что многие ученые, в том числе и Эйнштейн, верили или верят в бога. На самом деле этот довод никуда не годится. Во-первых, ясно, что речь должна идти о естественных и, более того, фундаментальных науках. Блестящие результаты математика могут спокойно уживаться с его верой, они не будут мешать друг другу. Мнение прекрасного геолога будет, простите, не более объективным (но, скорее всего, менее убедительным), чем мнение какого-нибудь певца.

Во-вторых, как узнать, совпадает ли то, что думал ли тот или иной ученый, с тем, что он говорил, или, тем более, с тем, как были проинтерпретированы его слова? Мотивы ученых могут быть разными, начиная тонкими намеками и заканчивая пониманием того, что не со всеми религиозными людьми можно говорить о таких вещах. Действительно, после объяснения того, что все происходящие явления можно описать гораздо проще, чем это сделано в Библии, некоторые верующие могут решить, что бога не существует, и поэтому заповеди можно не соблюдать. Как писал Александр Никонов в «Апгрейде обезьяны», многие американские ученые придерживаются нейтральной формулировки «Я верю в своего Бога».

В-третьих, никогда нельзя исключать возможности того, что ученый ошибается. Людей делают великими их достижения, а вот ошибки (научные, разумеется) их величие никак не уменьшают. В гениальности Ньютона сомневаться не приходится. Но он вполне серьезно полагал, что философский камень существует, активно вел его поиски. А где сейчас алхимия? Правильно… Но из-за алхимических экспериментов Ньютона наше уважение к нему не уменьшается.

Если приведенные аргументы кого-то не убедили, можно обратиться к результатам опроса, проведенного среди членов Национальной академии наук США:

Неверие в бога и «вечную жизнь» выразили соответственно 65,2% и 69% биологов. Среди физиков Национальной академии наук уровень атеизма еще выше — 79% и 76,3%. Большинство остальных опрошенных в обоих случаях отнесли себя к агностикам, и лишь малая часть верит в бога и бессмертие. Наиболее верующими оказались лидирующие американские математики (среди них особенно много выходцев из России): 14,3% — в бога, 15% — в жизнь после смерти. В то же время лишь 7,1% специалистов наук о жизни разделяют мнение о ее загробном существовании и только 5,5% из них считают, что бог есть. Физики и астрономы заняли среднюю позицию: 7,5% верят в господа, в бессмертие — столько же.

Отличается от того, что «90% американцев заявляют, что верят в бога», правда?

У большей части американцев один бог. Чем не однородная серая масса?

Всё-таки Америкой правят люди, которые заботятся о государстве (и о себе, разумеется). Государство и его жители — это разные вещи. И интересы у них тоже разные. Эксплуатация населения всегда была одной из главных задач государства. Правда, эксплуатация со временем становилась всё мягче и незаметнее. И если сейчас эксплуатация не заметна, это не значит, что ее нет.

С Первой поправкой правители не ошиблись, предоставив каждому человеку свободу вероисповедания. По-другому, наверно, нельзя. Однако с другими их решениями можно поспорить.

Результаты, полученные наукой, остаются малоизвестными вне научных кругов. Можно принять радикальную позицию и считать, что это происходит из-за инерционности, «неповоротливости» образа мыслей группы лиц под названием «народ». Действительно, в этом есть часть правды:

Американские ученые всерьез обеспокоены растущим разрывом между прогрессом науки и отсталостью общественного сознания, прозябающего в плену невежества и предрассудков. Исследования последних лет выявили связь между неприятием определенных научных теорий взрослыми людьми и психологией маленьких детей

…

Многое в «сопротивлении науке» определяется врожденными свойствами человеческой психики, но кое-что зависит и от культурной среды. Об этом свидетельствуют, в частности, межнациональные различия в степени сопротивления тем или иным научным идеям. Скажем, неприятие идеи эволюции у американцев выражено намного сильнее, чем в большинстве других развитых стран.

Другая часть правды заключается во всё ухудшающемся образовании. Действительно, зачем государству грамотное и образованное население? Незачем. Вполне достаточно предоставить качественное образование только тем, кто будет работать в науке и технике. Да и этого можно не делать — стоит всего лишь пригласить ученых из других стран. В подтверждение этих слов приведу слова известного математика, академика Владимира Игоревича Арнольда. Первая цитата:

Процветает пустая болтовня, и она заменяет подлинную науку. Я могу продемонстрировать это еще одним примером. Несколько лет назад в Америке шли так называемые «калифорнийские войны». Штат Калифорния вдруг заявил, что выпускники школ недостаточно подготовлены, чтобы учиться в университете. Молодые люди, приезжающие в Америку, к примеру, из Китая, оказывается, подготовлены гораздо лучше американских школьников. Причем не только в математике, но и в физике, химии, в других науках. Американцы превосходят своих зарубежных коллег во всевозможных «сопутствующих» предметах — тех, которые я называю «кулинариями» и «вязаниями», а в «настоящих» науках сильно отстают. Таким образом, при поступлении в университет американцы не выдерживают конкуренции с китайцами, корейцами, японцами.

Вторая цитата:

Американские коллеги объяснили мне, что низкий уровень общей культуры и школьного образования в их стране — сознательное достижение ради экономических целей. Дело в том, что, начитавшись книг, образованный человек становится худшим покупателем: он меньше покупает и стиральных машин, и автомобилей, начинает предпочитать им Моцарта или Ван Гога, Шекспира или теоремы. От этого страдает экономика общества потребления и, прежде всего, доходы хозяев жизни — вот они и стремятся не допустить культурности и образованности (которые, вдобавок, мешают им манипулировать населением, как лишённым интеллекта стадом).

Свободное общество или малограмотная рабочая сила? Яркая индивидуальность или однородная серая масса?

Нельзя не отметить еще одну американскую особенность — всеобщее помешательство на политкорректности. Я убежден в том, что в здоровом обществе не нужны запреты на использование слов типа «черномазый», и в том, что любой мыслящий человек способен одинаково взаимодействовать с людьми вне зависимости от их цвета кожи/пола/физических недостатков. Для нас сейчас характерным показателем является, во-первых, само наличие политкорректности, а во-вторых, возможное появление под внешней оболочкой нейтральных формулировок настоящей ненависти к людям.

Где-то рядом с политкорректностью находится американская вежливость.

— Good morning! — приветствует вас ваш американский коллега — допустим, мистер Джексон — и улыбается при этом своей белозубой голливудской улыбкой.
— Good morning! — отвечаете вы, тоже старательно улыбаясь.
— How are you! — далее приветствует вас американец.
— I am fine. thank you. And how are you? — отвечаете вы, продолжая улыбаться.
— I am fine too, thanks,- не меркнет улыбка мистера Джексона.

Вроде бы ничего трудного в этом вежливом акте обмена приветствиями нет. Но вот представьте, что американцы здороваются ровно столько, сколько встречают друг друга в течение дня. Если этот самый мистер Джексон проходит мимо вас пятнадцать раз, то столько раз и надо растягивать губы в улыбке и спрашивать, как он поживает.

Михаил Голденков. Осторожно hot dog! Современный активный english

Действительно, процедура не короткая. Зато можно не запоминать, с кем в течение дня человек уже успел поздороваться, а с кем — еще нет.

Развитие современной науки вообще, и физики в частности, немыслимо без международного сотрудничества. Во-первых, времена одиночек закончились в начале прошлого века. Серьезно, попробуйте назвать какого-нибудь гениального ученого современности. После Эйнштейна никто не вспоминается, правда? Сегодня исследования на переднем крае науки настолько сложны и многогранны, что небольшие группы просто не справятся с ними. Во-вторых, многие исследования являются дорогостоящими, так что отдельной стране проводить их невыгодно.

Приведу подтверждающий пример. Несмотря на неблагоприятную политическую обстановку в пятидесятых годах, специалисты в физике высоких энергий из разных стран решили объединить свои усилия. Так появился ЦЕРН — один из крупнейших центров по ядерным исследованиям. Сейчас наиболее известен эксперимент ЦЕРНа LHC (большой адронный коллайдер). Интерес общественности к LHC связан с тем, что скоро этот ускоритель начнет работать. Непосредственно в проведении экспериментов задействованы несколько тысяч ученых. На проект потрачены миллиарды долларов.

ЦЕРН — один из примеров успешного международного сотрудничества. В связи с этим стоит отметить, что в СССР собирались строить адронный коллайдер. Однако СССР распался, и дальше прорытого тоннеля дело не пошло. В США была похожая история: там тоже хотели соорудить свой ускоритель, но проект был закрыт из-за больших денежных затрат.

Некоторые читатели могут возразить: «Опять написано про противоречие между религией и наукой, опять со своей наукой лезут, куда не следует». В идеале между наукой и религией противоречий нет. Действительно, у них разные цели и задачи, различны области «компетенции». Но на практике, почему-то, эти противоречия имеются, и отрицать этот факт нельзя. Причина подобных противоречий — попытки применить науку или религию там, где этого делать нельзя. Вопросы рамок применимости теорий занимают важное место в науке. Ученые подходят к ним аккуратно, с должным вниманием. Грубо говоря, они знают, где работает та или иная теория.

А вот религиозные деятели не настолько последовательны. Я не буду в очередной раз вспоминать Джордано Бруно. Можно вспомнить недавние нападки на преподавание в школе дарвиновской эволюции:

Дарвинизм не должен преподаваться в школах как безальтернативная и единственная научная гипотеза происхождения мира и человека, считает секретарь по взаимоотношениям Церкви и общества Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата (ОВЦС МП) священник Михаил Дудко.

«Разумеется, эта теория имеет право на преподавание, но только не как безальтернативная и единственная научная картина происхождения мира», — сказал он РИА «Новости», комментируя проведение начавшегося накануне в Санкт-Петербурге первого в России судебного слушания по иску школьницы против преподавания теории Дарвина.

«Разумеется, она (эта гипотеза) входит в противоречие с христианским мировоззрением, которое утверждает, что мир был создан, а не произошел путем естественной эволюции и постепенного превращения неживой материи в живую, а затем эволюции до человека, обладающего сознанием», — добавил священнослужитель.

Мнение по этому вопросу из процитированной ранее статьи на Элементах:

Кроме того, дети гораздо охотнее верят тому «источнику знаний», который демонстрирует полную уверенность в себе и своих словах. Мямли-ученые с их вечными сомнениями и фразами типа «разумеется, пока это лишь предположение…» никакого доверия у детей не вызывают.

В связи с этим нужно отдать должное дальновидности российских наукоборцев, которые мечтают в учебниках биологии после каждой главы добавить сносочку о том, что «есть, однако, и другая точка зрения…», и вдобавок ввести в школах изучение религиозной картины мира. Конечно, учитель биологии, опутанный «сносочками», не сможет так надувать щеки на уроках, как преподаватель «альтернативного предмета». Кому из них поверят дети — сомневаться не приходится.

Следует отметить, что в отличие от «Московского Патриархата» западная церковь чуть более демократична. Как говорил в интервью Арнольд,

…наука подтвердила выводы Галилея, а следовательно, и религия вынуждена была с ними согласиться. Однако современная наука до сих пор утверждает: то, что сказал Джордано Бруно, — гипотеза. Если бы наука подтвердила теорию Бруно, то Ватикан оправдал бы и его. По крайней мере, меня так заверили в Папской академии наук.

Мы плавно перешли к обсуждению вопроса «А что у нас?» Продолжим его в заключительной части статьи.

Об отношении общества и религии можно судить из написанного выше. Поговорим об отношении общества и науки. В связи с этим представляют интерес результаты социологического опроса, в котором выяснялись научные познания жителей России и Европы:

Для того, чтобы определить уровень знаний респондентов, им было предложено определить, соответствуют ли истине 13 утверждений по научной тематике. Уровень познаний в России оказывается несколько ниже, чем в Европейском Союзе: очень хорошие научные знания (от 10 до 13 верных ответов) демонстрируют 22% россиян и 42% жителей ЕС; скорее хорошие знания (от 6 до 9 верных ответов) — 51% и 43% соответственно; плохие знания (не более 5 правильных ответов) — 27% и 15%.

Интерес к науке и технике уживается у россиян с верой в Бога (55%), судьбу (42), приметы (23%), воздаяние за грехи (19%), сверхъестественную силу (16%), гороскопы (10%). Только 18% опрошенных отмечают, что не верят ни в какие сверхъестественные силы и явления. С 2005 г. их доля несколько увеличилась (с 14% до 18%). Одновременно возросла и доля тех, кто верит в приметы (с 18% до 23%), и фаталистов (с 35% до 42%).

Снижение уровня образованности — сложное явление. Во-первых, оно обусловлено «демократическими преобразованиями» прошлого десятилетия. Во-вторых, не последнюю роль играет участие России в Болонском процессе (ЕГЭ и т. д.). К тому же глупо ожидать повсеместной образованности на должном уровне, когда в рекламе вузов отсрочка от армии и стоимость обучения преподносятся как основные достоинства.

Я уверен, что советская система образования была одной из лучших в мире. И я рад, что учусь в то время, когда ее еще не успели окончательно испортить реформами. Я не берусь утверждать, что качественное образование — непоколебимая основа развития государства (хотя вряд ли в долгосрочной перспективе может быть по-другому). Я убежден, что качественное образование — необходимая основа истинной свободы человека. Современная картина мира восхитительна сама по себе. И каждый человек достоин того, чтобы проникнуться ее красотой и гармонией.

Ссылки

1. Новый обскурантизм и Российское просвещение, Владимир Игоревич Арнольд.
2. Академик В. И. Арнольд: Путешествие в хаосе, интервью журналу «Наука и жизнь», №12, 2000 год.
3. Пятое правило арифметики, д. ф.-м. н. В. Доценко, «Наука и жизнь» №12, 2004 год.
4. Неприятие научного знания уходит корнями в детскую психологию, «Элементы».
5. Портрет США. Глава 8. Отделение церкви от государства.